Сто лет назад в нашем городе все было совсем по-другому – даже на рынке недвижимости. Да, собственно и самого рынка, в его нынешнем понимании, не было тоже. Например, в начале XX века квартиры в Петербурге в продажу не выставлялись. Можно было купить дом целиком или землю под строительство своего особняка. А вот просто квартиру купить было нельзя.
Зато почти любую квартиру можно было снять (а правильнее было тогда говорить – нанять). Для этого существовал специальный бизнес – строительство многоквартирных доходных домов, в которых, в основном, жили представители того слоя общества, который сейчас называют "средним классом". Такие дома начали массово возникать в Петербурге со второй половины XIX века.
Социальный состав проживающих в доходных домах был очень пестрым — этому способствовала и планировка домов. Вдоль красиво отделанных наружных фасадов располагались просторные светлые квартиры крупных чиновников и состоятельных людей. Внутренний периметр обычно населяли чиновники низших рангов, разночинцы и студенты, ютившиеся в темных, загороженных от солнца помещениях, которые выходили на столь же мрачные, а подчас и смрадные лестничные клетки. Комнаты редко были квадратными. Часто они были вытянутыми в глубину, что ухудшало освещенность и воздухообмен.
Столь же различно было расселение жильцов по этажам. Первые этажи арендовали владельцы магазинов, ателье и модных салонов. Вторые предназначались для контор. На третьих, самых престижных, этажах селились купцы, промышленники и аристократы, выше — публика попроще.
Если дом включал мансарды, то там обитали студенты, отставные военные нижних чинов и представители богемы. Словом, доходный дом того времени имел характер некой универсальной модели, в которой органично уживались многочисленные сословия дореволюционной России. И, заметьте, без сегодняшней тенденции к нарочитой сегрегации.
Кстати, многие жильцы доходного дома были приезжими – Санкт-Петербург того времени был городом мигрантов. С момента основания города Петром и на протяжении всего позапрошлого века в столицу Российской империи непрерывным потоком на постоянное жительство приезжали чиновники, купеческие сыновья и разного рода специалисты – от квалифицированных слесарей до врачей. Начиная с Петра Первого и до блестящего времени Екатерины II, большая их часть прибывала из-за границы, но в позже зарубежных рукастых и головастых мигрантов сменили жители губернских городов, отправлявшиеся в Петербург в поисках лучшей доли.
Но, как и сегодня, лишь немногие из них понимали, что в столице империи не только можно хорошо заработать, но и надо будет много тратить «на жизнь». Даже те из приезжих, кому удавалось сразу найти место и выговорить сравнительно высокую оплату труда, почти неизбежно попадали в категорию "недостаточных" жителей столицы. Это означало, что их заработка с трудом хватало на оплату съемного жилья, более или менее сносное питание и мало-мальски приличную одежду.
Многие приезжие, оказавшиеся в таком положении, пытались заработать и с помощью субаренды. Например, типичные семьи мелких чиновников снимали квартиры в три комнаты – выбор "трешки" диктовался не размерами семьи, а способом снижения затрат на съем – где подешевле, т.е. на верхних этажах питерских доходных домов, окна которых обычно выходили во дворы-колодцы. Как правило, сама квартира обходилась где-то в районе 30-45 рублей в месяц, что практически равнялось заработку чиновника средней руки или квалифицированного мастерового. Поэтому вполне обычной практикой, не возбранявшейся ни законом, ни владельцами дома, была субаренда – сдача одной из комнат.
Обычно сдавали такие комнаты студентам. За комнату и кипяток по утрам и вечерам студент-наниматель платил 10-15 рублей в месяц. Но если он находил себе компаньона, за комнату на двоих они отдавали уже от 18 до 25 рублей. Но часто такая двойная и даже тройная суб-аренда отнюдь не решала всех финансовых проблем новых петербуржцев. Чтобы по одежке в них не сразу распознавали "недостаточный" слой общества, им приходилось идти на всевозможные ухищрения.
Например, портные или слесари могли превратить часть своей квартиры в небольшую мастерскую и в свободное от основной службы время зарабатывали частными заказами от соседей или приобретенных на новом месте жительства знакомых. Или фельдшеры, не имевшие права на частную врачебную практику, принимали прямо на квартире свою клиентуру из таких же постоянно нуждающихся в деньгах горожан, не имевших средств на визит к дипломированному врачу.
Как правило, квартира снималась на год, при этом с домовладельцем заключался контракт, где оговаривались сроки найма, плата, сроки и способ платежей и тому подобное. Кстати, с 1893 года квартиросъемщик платил, кроме арендной платы, налог государству, причем размер налога зависел от наемной цены квартиры.
Стоимость квартир напрямую зависела от местонахождения, количества комнат, этажа и качества услуг и самой квартиры. Особенно ценились квартиры в центре города, по мере движения к периферии цена падала чуть ли не на порядок. Например, на Литейном пятикомнатную квартиру можно было снять за 800-850 рублей в год, а такая же квартира на Моховой стоила уже на 200 рублей дешевле.
Народ победнее снимал не квартиры, а комнаты. Квартирная плата взималась не по метражу, как сейчас, а с одного человека. Плата была тоже весьма разнообразной: у Николаевского (Московского) вокзала комнату можно было снять за 80 рублей в год, в районе Сенной площади – за 45 рублей. Были комнаты и еще дешевле, например, на Выборгской стороне. Съем такой комнаты по стоимости был сопоставим с ведром водки.
Много это или мало? В конце XIX века годовой оклад учителя гимназии составлял от 750 до 1500 рублей в год, а ежемесячный заработок рабочего – 40-50 рублей. Притом рабочие фабрик и заводов сильно различались по доходам: "фабричные" ценились существенно дешевле, а на заводы брали в основном квалифицированных рабочих и оклады у них были побольше.
Зарплата некоторых чиновников известна нам из истории литературы: к примеру, Акакий Акакиевич Башмачкин в 1839 году имел весьма скромное жалование в 400 рублей в год. Примерно столько же пообещал генерал Епанчин князю Мышкину "для начала".
Для сравнения возьмем также рыночные цены в Санкт-Петербурге на рубеже веков: пуд пшеницы – 97 коп., пуд сахара – 6 руб. 15 коп., ведро (12,3 л) спирта – 3-4 руб., ведро водки – 10-12 руб., пуд керосина – 1 руб. 08 коп. Дойную корову можно было купить за 20 рублей ассигнациями.
Кстати, была в те времена в Санкт-Петербурге кратковременная /или посуточная/ аренда – правда, довольно специфичная. Сдаваемое жилье называлось номерами и предполагало наличие «в комплекте услуг» пышногрудых гражданок в нижнем белье или без оного (как тогда говорили – дезабилье).
В газетах начала прошлого века можно найти довольно много воспринимающихся теперь курьезно объявлений о посуточной аренде – в основном гарантировалось сохранение конфиденциальности такого съема. Такие объявления часто сопровождались картинками весьма игривого содержания.
Видимо, соблюдая славные традиции, некоторые владельцы нынешних известных городских агентств по аренде квартир начинали свой бизнес с создания брачных агентств и привлекали первых своих клиентов к аренде квартир в Петербурге с целью более близкого знакомства с ныне худосочными северными нимфами.
Советская власть вбила большой осиновый кол в саму идею доходного дома: домовладение, существующее ради получения дохода, совсем не вписывалось идеологию всеобщего обобществления и искоренения частной собственности. Весь жилой фонд города полностью национализировали. Доходные дома перепланировали, не-пролетарских жильцов основательно «уплотнили», и началась эпоха коммуналок.